Благостный из Старших спросил о том, что такое сыновняя почтительность. Конфуций ответил:
— Это то, когда не нарушают ритуалов.
Позднее Фань Чи вёз Учителя, и тот сказал:
— Старший Сунь спросил меня о том, что такое сыновняя почтительность, и я ответил: «Это то, когда не нарушают ритуалов».
К ученику Конфуция пришли поселяне и стали говорить:
— Ты такой мудрый и так хорошо говоришь, не то, что этот сварливый Конфуций!
На что он ответил:
— Мудрость как стена. Моя стена низкая, и вы видите, что за ней делается, а стена Конфуция высокая, и вам не видно, что за ней делается. Если вы хотите заглянуть за его стену, постройте сначала свою, с которой можно будет смотреть.
Цзычжан спросил о том, как возвысить добродетель и обнаружить заблуждение. Конфуций ответил:
— Если для тебя всего важнее честность и преданность и ты стремишься к справедливости, то возвысишь добродетель.
Любя кого-нибудь, желают, чтобы он был жив, а если ненавидят — чтобы умер. Желать кому-то, чтобы он был жив иль умер, — это заблуждение.
Цзы-Гун спросил Конфуция:
— Что скажете о том, кто широко благотворит народу и способен всем помочь? Может ли он быть назван человечным?
Учитель ответил:
— Почему же только человечным? Не так ли непременно поступают люди высшей мудрости? Об этом ведь пеклись всем сердцем Яо с Шунем! Кто человечен, тот даёт другим опору, желая сам её иметь, и помогает им достичь успеха, желая сам его достигнуть. Умение найти пример вблизи — вот в чём я вижу искусство человечности.
Цзы-Гун спросил:
— Как вы оцениваете тот случай, когда человек в бедности не пресмыкается, а разбогатев, не зазнаётся?
Конфуций ответил:
— Это неплохо, но не сравнится с тем, когда человек в бедности испытывает радость, а разбогатев, питает склонность к ритуалу.
Конфуций у моста загляделся на реку: водопад ниспадал с высоты. Водоворот бурлил.
А некий человек старался перейти его вброд. Конфуций послал к нему учеников, чтобы удержать его и сказать:
— Тому, кому вздумается через него перебраться, — придётся нелегко!
Благодетельный из Младших был обеспокоен воровством и спросил совета у Конфуция.
Конфуций ответил:
— Коль сами будете скромны в желаниях, не согласятся воровать и за награду.
Князь Скорбной Памяти спросил Ю Жо:
— Как быть? Нынешний год неурожайный, и на покрытие расходов не хватает средств.
Ю Жо ответил:
— А почему бы не взимать налог в размере лишь одной десятой части?
Цзычжан спросил о том, что можно считать разумным. Конфуций ответил:
— Когда ни изощрённой клевете, ни пылкой жалобе не удаётся возыметь воздействие, то это можно называть разумным. Когда ни изощрённой клевете, ни пылкой жалобе не удаётся возыметь воздействие, то это можно называться дальновидным.
Когда Цзылу, Цзэн Си, Жань Ю и Гунси Хуа сидели подле Конфуция, он им сказал:
— Забудьте, что я вас немного старше. Вот вы всё время жалуетесь: «Нас не ценят». А если бы нашёлся кто-нибудь и оценил ваши способности, то как бы вы это использовали?